Употребляя словосочетание «постмодернистская социологическая теория», мы должны принимать его крайне условно, во-первых, потому что позиции самих постмодернистов значительно отличаются друг от друга, т. е. существует на самом деле множество теорий, а не одна; и, во-вторых, потому что одной из фундаментальных установок представителей постмодернизма является отказ от «метаповествований», под которыми они подразумевают универсальные и всеохватывающие концепции.

И все же, несмотря на то, что между постмодернистскими мыслителями имеются значительные различия, можно выделить три основных позиции. Согласно первой из них, произошел фундаментальный разрыв, в результате которого современное общество было заменено постсовременным. Сторонниками этой точки зрения являются Ж. П. Лиотар, Ж. Бодрияр, Ж. Делез, Ф. Гваттари. Согласно второй позиции, такое изменение хотя и имело место, постмодернизм вырастает из модернизма и неразрывен с ним. Приверженцами этой ориентации являются такие исследователи, как Ф. Джеймсон, Э. Лаклау, Ш. Муффе. И, наконец, существует позиция, согласно которой следует рассматривать модернизм и постмодернизм не как отдельные эпохи, а как участников длительных и непрерывных дискуссий, в коих постмодернизм постоянно указывает на ограниченность модернизма. Ее разделяют Б. Смарт, Д. и М. Вайнштейны и др.

Невзирая на то, что слово «постмодерн» звучит на устах многих ученых и философов, значение его до сих пор является довольно расплывчатым и четко не установленным. Поэтому для большей ясности, по мнению Дж. Ритцера, полезно проводить различие между терминами «постсовременность», «постмодернизм» и «постмодернистская социальная теория».

Термин «постсовременность», по его мнению, относится к исторической эпохе, которую обычно считают следующей за эрой современности; «постмодернизм» - к произведениям культуры, значительно разнящимся с модернистскими продуктами культуры, а «постмодернистская теория» - к способу мышления, отличающемуся от модернистской социальной теории. Таким образом, постмодерн включает в себя новую историческую эпоху, новые произведения культуры и новый тип теоретизирования о социальном мире. Мы рассмотрим лишь третий аспект постмодерна - постмодернистскую социальную теорию в ее отличии от модернистской.

И здесь сразу же бросается в глаза одна особенность. Если модернистская социальная теория стремилась к универсальному и рациональному обоснованию своего анализа и критики общества, то постмодернисты отвергают эти стремления и склоняются к релятивизму, иррационализму и нигилизму. Так, вслед за Ницше и Фуко, они ставят данные основания под сомнение, считая, что при подобном подходе определенные группы оказываются в привилегированном положении, в то время как значение других принижается, ибо одни наделяются властью, а другие представляются безвластными.

Кроме того, постмодернисты отказываются от создания «больших повествований», или метанарративов . Например, французский философ Жан Франсуа Лиотар (1924 - 1998) противопоставляет «большому синтезу» (или «метадискурсу»), который он связывает с именами таких теоретиков, как Маркс и Парсонс, «уменьшенные, локализированные повествования». «До предела упрощая, - пишет он, - я определяю постмодерн как недоверие к метаповествованиям». Далее Лиотар призывает: «Давайте вести войну с тотальностью… давайте активизируем различия». И, следуя этому призыву, постмодернистская социальная теория становится торжеством различных теоретических подходов.

В то время как Лиотар отвергает большие повествования в целом, Жак Бодрияр (1929 - 2007) делает это применительно к социальных наукам. По его мнению, «… великого организующего, большого повествования Социального, нашедшего поддержку и оправдание в идеях о разумном соглашении, гражданском обществе, прогрессе, власти, - того, что могло бы свидетельствовать о том, что когда-то существовало, более не существует. Эпоха социальной перспективы, точно совпадающая с недостаточно определенным периодом, известным как модерн…, прошла».

Ввиду того, что Бодрияр является одним из наиболее радикальных представителей постмодернизма и, кроме того, получил социологическое образование в отличие от многих других приверженцев этого направления, занимающихся социальными проблемами, мы остановимся на его творчестве более подробно.

В ранних работах, относящихся к 60-м - началу 70-х гг., для него характерна модернистская и, более того, марксистская ориентация. Поэтому неслучайно в этот период французский философ в марксистском духе разрабатывал критику общества потребления. Хотя уже здесь чувствуется отпечаток, который наложили на его творчество лингвистика и семиотика, в результате чего его ранние труды рассматриваются некоторыми исследователями как «семиотическое дополнение к теории политической экономии Маркса».

Затем Бодрияр подверг марксистский подход критике. Так, в книге «Зеркало производства» (1973) он утверждал, что марксова теория является «зеркальным отражением» консервативной политической экономии, а поэтому заражена «вирусом буржуазной мысли», и это проявляется в использовании ею таких понятий, как «труд», «стоимость» и т. д. В замен нее, по мнению французского философа, требуется новая, более радикальная ориентация. И в связи с этим он выдвигает теорию символического обмена в качестве альтернативы - и полного отрицания - обмену экономическому. Специфика символического обмена состоит в том, что он включает в себя непрерывный цикл «приобретения и возмещения, отдачи и получения» - «цикл даров и встречных даров». Поэтому символический обмен находится якобы вне логики капитализма и даже противостоит ей.

Опираясь на это понятие, Бодрияр разрабатывает политическую программу, нацеленную на создание общества, характеризующегося таким обменом. При этом он выражает свое критическое отношение к пролетариату и возлагает все надежды на новых левых.

Однако вскоре французский философ отказывается от всех своих политических амбиций и обращает внимание на анализ современного общества, в котором, по его мнению, господствует уже не производство, а «средства массовой информации, кибернетические модели и системы управления, компьютеры, обработка информации, индустрия развлечений и знаний и т. д.». Таким образом, можно сказать, что мы перешли от общества, где доминировал способ производства, к обществу, контролируемому кодом производства. И целью данного общества является уже не эксплуатация и получение прибыли, а достижение господства с помощью знаков и производящих их систем. Более того, хотя когда-то знаки обозначали нечто реально существующее, теперь они не представляют собой практически ничего, кроме самих себя и других знаков, т. е. стали самореферентными. Поэтому мы больше не можем говорить о том, что реально, а что нет, ибо различие между знаками и действительностью сократилось .

Стало быть, в наиболее общем плане, мир постмодерна - это мир, для которого характерно такое сжатие в противовес расширению (производственных систем, товаров, технологий и т. д.), которое было свойственно обществу эпохи модерна. Одним словом, аналогично тому, как модернистский мир претерпел процесс дифференциации, можно считать, что постмодернистский мир подвергается дедифференциации.

При описании мира постмодерна Бодрияр отмечает, что он характеризуется подражательством (мы живем в «век притворства»). Процесс подражания приводит к созданию симулякров («идентичных копий, для которых никогда не существовало оригинала»), ибо когда стирается различие между знаками и реальностью, все труднее становится отличить реальное от того, что его копирует.

Французский постмодернист говорит, например, о «растворении телевидения в жизни и растворении жизни в телевидении», в результате чего мы оказываемся в плену этих симуляций, которые «образуют спиралевидную систему, не имеющую начала и конца». Так средства массовой информации перестают быть «зеркалом» действительности и сами становятся этой действительностью и даже чем-то большим, чем последняя. Как следствие, реальное ставится в подчиненное положение и, в конечном счете, вообще исчезает. Становится невозможным отличить реальность от спектакля, ибо реальные события все больше принимают характер сверхреальных. Одним словом, мир в целом оказывается некой сверхреальностью.

Рассматривая описанные аспекты, Бодрияр концентрирует свое внимание на культуре, в которой, как он считает, происходит массовая «катастрофическая» революция, включающая в себя все более возрастающую пассивность масс, а не их возрастающую мятежность, о которой говорили марксисты. Таким образом, масса представляется «черной дырой», которая поглощает всю информацию, сообщения и т. д., делая их тем самым бессмысленными. Иначе говоря, массы угрюмо бредут своим путем, игнорируя попытки манипулировать ими. Поэтому слова «безразличие», «апатия», «инертность» сполна характеризуют массы, пронизанные символами средств массовой информации, симулякрами и сверхреальностью.

Итак, развитие инертности, превращение социального в массы, а масс - в «черную дыру» нигилизма и бессмысленности - таково видение современного общества, представленного в оптике постмодернизма.

Но каким бы удручающим ни казался этот вывод, в работе «Символический обмен и смерть» (1976) Бодрияр предстает еще более скандальным и экстравагантным, ибо он рассматривает современное общество как культуру смерти, где последняя является «образцом всякого социального исключения и дискриминации». Однако акцент на смерти не отражает ее бинарную оппозицию жизни. Напротив, общества, для которых характерен символический обмен, уничтожают бинарные оппозиции между жизнью и смертью (и с помощью этого также исключение и дискриминацию, которые сопутствуют культуре смерти). Именно страх смерти и исключения заставляет людей еще глубже погружаться в культуру потребления, чтобы забыться.

Со временем понимание символического обмена как предпочтительной альтернативы стало казаться французскому постмодернисту слишком примитивным, и в качестве последней он стал рассматривать соблазн , потому что это, по его мнению, больше соответствовало духу постмодернизма. Сам соблазн «подразумевает очарование чистых простых игр, поверхностных обрядов». Бодрияр превозносит соблазн с его поверхностностью, бессмысленностью, игривостью, абсурдностью и иррациональностью именно за то, что он превосходит мир, в котором господствует (не сам ли он утверждал ранее, что оно уже не господствует?) производство.

В конечном счете, французский постмодернист предлагает теорию неизбежного , где нет надежды на революцию, как у Маркса, нет даже возможности реформирования общества, на что рассчитывали мыслители либерального толка. В противоположность этому человечество обречено на жизнь среди копий, сверхреальности и сужения всего существующего в непостижимую «черную дыру». Эта перспектива в наиболее полной мере выражена в поздней работе Бодрияра, названной «Америка», в которой он видит «законченную форму будущей катастрофы».

Постмодернистские теории, в том числе и социальные, вызывают ожесточенные споры. Некоторые их превозносят, другие говорят об «умопомешательстве постмодернизма», ибо последний открывает «огромные безнадежные небеса абсурда».

Прежде всего постмодернистские теории критикуют за неспособность соответствовать научным стандартам эпохи модерна, которые постмодернисты преднамеренно игнорируют. Они любят «играть» с большим диапазоном идей и делать далеко идущие обобщения, зачастую без необходимых для этого оснований. Кроме того, значение применяемых ими понятий весьма специфично, что существенно затрудняет адекватное понимание их работ. Постмодернистским социальным теориям нет равных в критике современного общества, но они совершенно не озабочены тем, каким это общество должно быть. И, наконец, следует отметить глубокий и безысходный пессимизм социальных прогнозов, предложенных представителями постмодернизма.

Но независимо от особенностей постмодернистских социальных теорий, в них можно найти ряд проницательных и нетривиальных идей, способных оказывать влияние на развитие социально-философской мысли еще на протяжении долгого времени.

Литература

Бауман З. Философские связи и влечения постмодернистской социологии // Вопросы социологии. Т. 1. 1992. № 2. С. 5-22.

Бауман З. Социальная теория постмодерна // Человек и общество. Хрестоматия / под. ред. С. А. Макеева. Киев, 1999. С. 250-259.

Бачинин В. А., Сандулов Ю. А. История западной социологии. СПб., 2002. С. 282-285; 303-309; 325-326.

Бодрияр Ж. Система вещей. М., 1995.

Бодрияр Ж. Симулякры и симуляция // Философия эпохи постмодерна. Мн., 1996. С. 48-73.

Бодрияр Ж. Символический обмен и смерть. М., 2000.

Бодрияр Ж. Соблазн. М., 2000.

Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI века. М., 2003.

Ваттимо Дж. Прозрачное общество. М., 2003.

Вельш В. «Постмодерн»: Генеалогия и значение одного спорного понятия // Путь, 1992. № 1. С. 109-136.

Волков Ю. Г., Нечипуренко В. Н., Самыгин С. И. Социология: история и современность. М. - Ростов-на-Дону, 1999. С. 644-646.

Гидденс Э. Постмодерн // Философия истории: Антология. М., 1995. С. 340-347.

Громов И. А., Мацкевич А. Ю., Семенов В. А. Западная теоретическая социология. СПб., 1996. С. 235-238.

Делез Ж., Гваттари Ф. Капитализм и шизофрения: Анти-Эдип. М., 1990.

Делез Ж. Логика смысла. М., 1995.

Делез Ж. Различие и повторение. СПб., 1998.

Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? СПб., 1998.

Деррида Ж. Эссе об имени. СПб., 1998.

Зборовский Г. Е. История социологии. М., 2004. С. 515-518.

Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996.

История социологии в Западной Европе и США / Отв. ред. Г. В. Осипов. М., 2001. С. 520-521.

История теоретической социологии: В 4-х т. / Отв. ред. и сост. Ю. Н. Давыдов. М., 2002. В 4-х т. Т. 4. С. 689-718.

Кравченко С. А. Модерн и постмодерн: «старое» и новое видение // Социологические исследования. 2007. № 9. С. 24-34.

Култыгин В. П. Современные зарубежные социологические концепции. М., 2000. С. 70-82.

Кутырев В. А. Разум против человека. Философия выживания в эпоху постмодернизма. М., 1999.

Лиотар Ж. Ф. Состояние постмодерна. СПб., 1998.

Монсон П. Современная западная социология. Теории, традиции, перспективы. СПб., 1992.

Ритцер Дж. Современные социологические теории. М. - СПб., 2002. С. 521-560.

Рорти Р. Случайность, ирония и солидарность. М., 1989.

Силичев Д. А. Постмодернизм: экономика, политика, культура. М., 1998.

Французская семиотика. От структурализма к постструктурализму. М., 2000.

Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб., 1994.

Фуко М. Археология знания. Киев, 1996.

Фуко М. Воля к истине. По ту сторону знания, власти и сексуальности. М., 1996.

Фуко М. Забота о себе. Киев - М., 1998.

Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб., 1998.

Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М., 1999.

Хабермас Ю. Модерн - незавершенный проект // Вопросы философии. 1992. № 4. С. 40-52.

Сегодня социология сталкивается с ситуацией, в которой 10 лет назад уже находи­лись некоторые направления, главным образом, в сфере гуманитарных наук:

Момент постмодерна наступил, и сбитые с толку интеллектуалы, художники и куль­турные деятели задавались вопросом, стоит ли им примкнуть к движению и присоеди­ниться к карнавалу или же лучше сидеть на обочине до тех пор, пока новое веяние не исчезнет в вихре культурной моды (Kellner, 1989b, p. 1-2)

Несмотря на то что многие социологи и некоторые социологические теоре­тики до сих пор считают постмодернистскую социальную теорию преходящим

Мишель Фуко: биографический очерн

«Мишель Фуко был, возможно, самым знаменитым интеллектуалом в мире», - произнес Миллер после смерти Фуко от СПИДа в 1984 г. в возрасте 57 лет. (J. Miller, 1993, р. 13). Слава Фуко была результатом захватывающих работ, оказавших влияние на мыслителей в различных сферах, включая социологию. Кроме того, Фуко прожил крайне интересную жизнь, и темы, проходящие через его жизнь, как правило, определяли и его творчество. По сути дела, можно утверждать, что через свое творчество Фуко стремился лучше по­нять себя и те силы, которые заставляли его вести ту жизнь, которую он вел. Среди последних работ Фуко была трилогия, посвященная сексу, - «История сексуаль­ности» (1976), «Забота о себе» (1984) и «Польза удовольствия» (1984). Эти работы отра­жают пожизненную одержимость Фуко сексом. Значительная доля жизни Фуко, кажется, определялась этой навязчивой идеей, особенно его гомосексуальность и садомазохизм. Во время поездки в Сан-Франциско в 1975 г. Фуко посетил сильно заинтересовавшее его процветающее городское сообщество геев. Фуко, по-видимому, привлекал обезличен­ный секс, процветавший в имевших дурную репутацию банях там в тот период. Его инте­рес и участие в этих занятиях были частью его пожизненного интереса к «непреодолимо­му, невыразимому, бросающему в дрожь, ошеломляющему, экстатическому» (цит. по: J. Miller, 1993, р. 27). Иначе говоря, в жизни (и в творчестве) Фуко глубоко интересовали «пограничные переживания» (в которых люди [и он в том числе] целенаправленно дово­дили свои умы и тела до предела прочности), наподобие обезличенных садомазохистских опытов, происходивших в этих банях и вокруг них. Фуко был убежден в том, что именно во время таких пограничных переживаний становятся возможны великие личные и ин­теллектуальные прорывы.

Таким образом, секс был связан с пограничными переживаниями, при этом одно и дру­гое было связано с взглядом Фуко на смерть: «Я думаю, что удовольствие, которое я счел бы самым настоящим удовольствием, было бы столь глубоким, столь сильным, столь не­преодолимым, что я не смог бы его вынести. ...Полное абсолютное удовольствие... для меня оно связано со смертью» (Foucault, цит по J. Miller, 1993, р. 27). Даже осенью 1983 г., когда он уже прекрасно знал о СПИДе и о том, что гомосексуалисты имеют несоразмер­но большую вероятность заразиться, он опять окунулся в обезличенный секс бань Сан-

увлечением (и для некоторых она продолжает скорее выглядеть как карнавал, не­жели серьезная научная попытка), факт заключается в том, что социологические теоретики более не могут игнорировать постмодернистскую социальную теорию. В современной социальной теории она стала «самым модным развлечением город­ка» (Kellner, 1989b, p. 2). В сущности, эта забава была столь модной, что, по край­ней мере, один теоретик настаивал на том, что следует перестать использовать этот термин, потому что «чрезмерное употребление износило его до крайности» (Lemert, 1994b, p. 142). То есть этим термином злоупотребляли как его сторонники, так и противники и сами по себе и в ходе горячих дискуссий.

С учетом значения постмодернистской социальной теории и порожденных ею жарких споров наша цель в данном разделе будет состоять в кратком введении в постмодернистскую мысль (Antonio, 1998; Ritzer, 1997). Это, однако, не простая задача. Во-первых, между постмодернистскими мыслителями, которые сами по себе чрезвычайно своеобразны, имеются значительные различия, поэтому труд­но делать какие-либо обобщения, которым соответствовало бы большинство тео­рии. Смарт (Smart, 1993), например, выделял три постмодернистские позиции. 1

1 Розено (Rosenau, 1992) различает скептических и позитивных постмодернистских мыслителей.

Мишель Фуко: биографический очерк (окончание)

Франциско: «Он воспринял СПИД очень серьезно... Когда он в последний раз отпра­вился в Сан-Франциско, он воспринял болезнь как пограничное переживание» (цит. по: J. Miller, 1993, р. 380).

Фуко также имел пограничный опыт с ЛСД в Забриски-Пойнт в Долине Смерти весной 1975 г. Там Фуко впервые попробовал ЛСД, и наркотики очень сильно повлияли на его рассудок: «Небо взорвалось... и звезды дождем сыпятся на меня. Я знаю, что это не прав­да, и все же это Правда» (цит. no: J. Miller, 1993, р. 250). Со слезами, струившимися по лицу, Фуко сказал: «Я очень счастлив.... Сегодня вечером я по-новому взглянул на себя. ...Теперья понимаю свою сексуальность. ...Мы должны вернуться домой» (цит. по: J.Mil­ler, 1993, р. 251).

До своего опыта употребления ЛСД Фуко испытывал затруднения при работе над иссле­дованием по истории сексуальности. Он планировал применить в этой работе во многом такой же подход, какой использовал в предыдущих произведениях, посвященных вопро­сам безумия и др. Однако после своего пограничного опыта употребления ЛСД он пол­ностью переосмыслил свой проект. Среди прочего, он уделил большее внимание лично­сти. Возможно, именно этот новый подход Фуко предчувствовал, когда во время своей поездки говорил о возвращении домой (т. е. к личности).

Фуко довел себя до предела не только в личной жизни, но и в своем творчестве. В самом деле, можно сказать, что экстремальный характер обоих взаимно подпитывал обе сфе­ры его жизни. Что бы ни говорили о творчестве Фуко, оно, несомненно, имело чрезвы­чайно креативный характер; оно раздвигало и, возможно, даже выходило за границы кре­ативности. Творчество было для него пограничным переживанием, и исследование этого творчества может быть «пограничным переживанием» для читателя.

Поскольку Фуко действовал на пределе, его жизнь и творчество не поддаются простому определению. Эта трудность была бы естественной для Фуко, учитывая, что однажды он написал: «Не спрашивайте, кто я, и не просите меня оставаться неизменным.... Не один человек, как и я, несомненно, пишет для того, чтобы не иметь лица» (Foucault, цит. по: J.Miller, 1993, р. 19).

Согласно первой, крайней, постмодернистской позиции, произошел фундамен­тальный прорыв, и современное общество было заменено обществом постсовре­менным. Среди сторонников этой точки зрения Жан Бодрийяр, Жиль Делёз и Феликс Гваттари (Guattari, 1972/1983; Bogard, 1998; «Теория, культура и обще­ство», 1997). Согласно второй позиции, хотя такое изменение и имело место, по­стмодернизм вырастает из модернизма и неразрывен с ним. Приверженцами этой ориентации являются такие марксистские мыслители, как Фредрик Джеймсон, Эрнесто Лаклау и Шанталь Муффе, а также такие представительницы постмодер­нистского феминизма, как Нэнси Фрезер и Линда Николсон. Существует, нако­нец, позиция, которая разделяется самим Смартом и согласно которой можно рас­сматривать модернизм и постмодернизм не как отдельные эпохи, а как участников длительных и непрерывных отношений, причем постмодернизм постоянно ука­зывает на ограниченность модернизма. Хотя типология Смарта может быть полез­ной, постмодернисты, вероятно, ее бы отклонили как сильно упрощающую все разнообразие их идей и в ходе этого искажающую сами эти идеи.

Хотя ни один термин не имеет сегодня большего резонанса среди ученых во множестве научных дисциплин, чем «постмодерн», относительно того, каково же точное значение этого термина, присутствует неопределенность и ведется

полемика. Для большей ясности полезно проводить различие между термина­ми «постсовременность», «постмодернизм» и «постмодернисткая социальная теория». 1 Термин «постсовременность» относится к исторической эпохе, ко­торую обычно считают следующей за эрой современности; «постмодернизм» - к произведениям культуры (в искусстве, кинематографе, архитектуре и т. д.), отличающихся от модернистских продуктов культуры, а «постмодернистская социальная теория» - к способу мышления, отличающемуся от модернист­ской социальной теории. Таким образом, постмодерн включает в себя новую ис­торическую эпоху, новые произведения культуры и новый тип теоретизирова­ния о социальном мире. Каждый из этих аспектов, несомненно, предполагает, что в последние годы произошло что-то новое и необычное, что уже нельзя опи­сать термином «модерн» и что эти новые обстоятельства встают на место мо­дернистских реалий.

Что касается первого из этих понятий, широко распространено мнение, со­гласно которому современная эпоха заканчивается или уже завершилась, и мы вступили в новую историческую эпоху постсовременности. Лемер утверждает, что начало постмодернизма, по крайней мере символически, можно усмотреть в

крушении модернистской архитектуры, случившемся в 3:32 пополудни, 15 июля 1972 г. - в момент разрушения жилого микрорайона «Прютт-Айгоу» в городе Сент-Луис... Этот массивный жилой комплекс в Сент-Луисе олицетворял собой самонадеянную убежденность модернистской архитектуры в том, что постройкой крупнейшего и само­го лучшего жилого комплекса проектировщики и архитекторы сумеют искоренить бед­ность и человеческие невзгоды. Осознавать эту символичность и разрушить олицетво­рение этой идеи означало признать провал модернистской архитектуры и, косвенно, самой современности (Lemert, 1990, р. 233; вслед за Jencks, 1977)

Разрушение «Прютт-Айгоу» отражает различие во взглядах модернистов и постмодернистов на возможность найти рациональные решения проблем обще­ства. Возьмем другой пример: война с бедностью, которую вел в 1960-х гг. Линдон Джонсон, была типичным проявлением модернистской убежденности в возможно­сти обнаружения и реального осуществления рациональных решений социальных проблем. Можно сказать, что в 1980-х гг. администрация Рейгана и ее общее нежела­ние разрабатывать массовые программы по преодолению таких явлений были харак­терными проявлениями общества постмодерна и убежденности в том, что не су­ществует единого рационального решения различных проблем. Таким образом, можно сделать вывод о том, что в период между правлением президентских адми­нистраций Кеннеди, Джонсона и Рейгана Соединенные Штаты перешли от совре­менного к постсовременному обществу. Фактически, разрушение «Прютт-Айгоу» произошло именно в этих временных рамках.

Второе понятие, «постмодернизм», связано с культурной сферой, в рамках которой утверждается, что наблюдается тенденция к вытеснению модернист­ских произведений продуктами постмодерна. Так, в сфере изобразительного

1 Здесь я придерживаюсь различия, которое пропели Бест и Келлнер (Best and Kcllner, 1991, р. 5).

искусства Джеймсон (Jameson, 1984), как мы скоро увидим, сопоставляет пост­модернистские, почти фотографические и безэмоциональные изображения Мэ-рилин Монро Энди Уорхолом с модернистским и крайне впечатляющим «Кри­ком» Эдварда Мунка. В сфере телевидения показ «Твин Пикса» обычно считают удачным примером постмодернизма, тогда как «Папа знает лучше всех» - хо­роший пример модернистской телевизионной программы. В сфере кинемато­графа в качестве постмодернистской работы можно рассматривать «Бегущий по лезвию», тогда как «Десять заповедей», несомненно, можно определить как мо­дернистский фильм.

Третий аспект постмодерна, гораздо более уместный в данном контексте, - это возникновение постмодернистской социальной теории и ее отличия от теории модер­нистской. Модернистская социальная теория стремилась к универсальному, внеис-торическому, рациональному обоснованию своего анализа и критики общества. Для Маркса таким фундаментом было существование вида, тогда как для Хабермаса эту роль играл коммуникативный разум. Постмодернистское мышление отвергает эти поиски основания и склоняется к релятивизму, иррационализму и нигилизму. Вслед за Ницше и Фуко и некоторыми другими мыслителями постмодернисты поставили такие обоснования под сомнение, считая, что при этом определенные группы ставят­ся в привилегированное положение, а значение других принижается; одни группы наделяются властью, а другие представляются безвластными.

Подобным же образом, постмодернисты отрицают представление о «больших повествованиях» или метанарративах. Именно в отрицании этих идей заметную роль играет один из важнейших постмодернистов - Жан-Франсуа Лиотар. Лио-тар (Lyotard, 1984, p. xxiii) начинает с определения модернистского (научного) знания как определенного вида единого большого синтеза (или «метадискурса»), который мы связываем с творчеством таких теоретиков, как Маркс и Парсонс. Среди больших повествований, которые Лиотар связывает с модернистской нау­кой, присутствуют «диалектика Духа, герменевтика значения, освобождения ра­ционального или трудящегося субъекта или создание благосостояния» (Lyotard, 1984, p. xxiii).

Раз современное знание, с точки зрения Лиотара, отождествляется с метапо-вествованиями, то постсовременное знание предполагает отрицание таких боль­ших нарративов». Лиотар пишет: «До предела упрощая, я определяю постмодерн как недоверие к метаповествованиям» (Lyotard, 1984, p. xxiv). Конкретнее он утверждает: «Давайте вести войну с тотальностью... давайте активируем различия» (Lyotard, 1984, р. 82). Фактически, постмодернистская социальная теория ста­новится торжеством различных теоретических подходов: «Постмодернистское знание не является просто орудием авторитетов; оно совершенствует нашу вос­приимчивость к различиям и усиливает нашу способность допускать несораз­мерное» (Lyotard, 1984, p. xxv). С этой точки зрения, социология в своем поиске различных синтезов более конкретного характера перешла от периода модерна к эпохе постмодерна. Как считают Фрезер и Николсон, метаповествованиям или большим нарративам» модерна Лиотар предпочитает «уменьшенные, локализован­ные повествования» (Lyotard, 1988, р. 89). Варианты новых синтезов, обсуждавши-

еся на протяжении настоящей книги, можно считать примерами таких «уменьшен­ных», «локализованных» социологических повествований.

Тогда как Лиотар отвергает большие повествования в целом, Бодрийяр отрица­ет идею большого повествования в социологии. С одной стороны, Бодрийяр отвер­гает само понятие социального. С другой стороны, отрицание социального приво­дит к отрицанию социологического метаповествования, связанного с модерном:

великого организующего принципа, большого повествования Социального, нашед­шего поддержку и оправдание в идеях о разумном соглашении, гражданском обществе, прогрессе, власти, производстве - того, что могло свидетельствовать о том, что когда-то существовало, но более не существует. Эпоха социальной перспективы, точно со­впадающая с недостаточно определенным периодом, известным как модерн... прошла (Bogard, 1990, р. 10)

Таким образом, постмодернистская социальная теория выступает за неприя­тие метаповествований в целом и больших повествований в социологии, в част­ности.

Постмодернистская социальная теория в значительной степени была создани­ем людей, не являвшихся социологами (Лиотара, Деррида, Джеймсона и др.). В последние годы постмодернистский подход стал использоваться рядом социо­логов, и постмодернистская социальная теория, по крайней мере в некоторой сте­пени, может рассматриваться как часть классической социологической традиции. Возьмем, например, новую трактовку творчества Зиммеля, недавно появившу­юся под заглавием «Постмодернистский (постмодернизированный) Зиммель» (Weinstein and Weinstein, 1993; 1998). Вайнштейцы признают вескость доводов в пользу характеристики Зиммеля как либерального модерниста, создавшего боль­шое повествование об исторической тенденции к господству объективной культу­ры - «трагедии культуры». Однако при этом они утверждают, что не менее веские аргументы можно привести в пользу отнесения Зиммеля к теоретикам постмодер­на. Таким образом, они признают обоснованность обеих альтернатив и считают, что обе одинаково верны. Вайнштейны заявляют: «С нашей точки зрения, "модер­низм" и "постмодернизм" являются не взаимоисключающие альтернативы, а дис­курсивные области, граничащие друг с другом» (1993, р. 21). Они отмечают, что могли бы интерпретировать творчество Зиммеля в модернистском ключе, но по­лагают, что постмодернистское толкование более полезно. Таким образом, они выражают вполне постмодернистскую позицию: «Не существует никакого кон­кретного Зиммеля, есть лишь разные Зиммели, прочитываемые сквозь призму разнообразных подходов современного дискурс-формирования» (Weinstein and Weinstein, 1993, p. 55).

Какие же доводы приводят Вайнштейны в защиту постмодернизированного характера творчества Зиммеля? Во -первых, обращается внимание на то, что Зим­мель в целом был противником тотализации; действительно, он склонен к детота-лизированию современности. Несмотря на свою теорию «трагедии культуры» и за ее исключением, Зиммель был прежде всего эссеистом и рассказчиком и в ос­новном рассматривал диапазон конкретных проблем, нежели всю целостность социального мира.

Помимо этого, Вайнштейны и другие теоретики характеризуют Зиммеля как «фланёра», т. е. праздношатающегося. Конкретнее, Зиммель описывается ими как социолог, который праздно проводил время, анализируя разнообразные соци­альные явления. Все они интересовали его благодаря своим эстетическим каче­ствами существовали для того, чтобы «щекотать, удивлять, радовать или достав­лять ему удовольствие» (Weinstein and Weinstein, 1993, p. 60). Рассказывается, как Зиммель проводил свою интеллектуальную жизнь, бродя среди многообразных социальных явлений, описывая одно или другое в зависимости от своего настро­ения. Такой подход увел Зиммеля от тотализированного видения мира и привел к рассмотрению им ряда отдельных, но важных элементов этого мира.

Зиммель также описывается словом «бриколёр». Бриколёр - это такой интел­лектуальный «мастер на все руки», который использует все, чему случается попасть в его распоряжение. В распоряжении Зиммеля были многообразные фрагменты со­циального мира или, как пишут в терминах Зиммеля Вайнштейны (1993, р. 70), «че­репки объективной культуры». Будучи бриколёром, Зиммель по кусочкам соединя­ет любые идеи, которые может найти, чтобы пролить свет на социальный мир.

Нет необходимости слишком детально разбирать интерпретацию Вайнштей-нами постмодернизированного творчества Зиммеля. Уже приведенные примеры разъясняют, что такая трактовка столь же приемлема, сколь и модернизирован­ное видение. Было бы гораздо сложнее сформулировать схожие постмодернист­ские взгляды других крупнейших классических теоретиков, хотя, несомненно, можно обнаружить такие аспекты их творчества, которые согласуются с пост­модернистской социальной теорией. Сэйдман (Seidman, 1991) поясняет, что большая часть социологической теории модернистская, но, как показывает слу­чай Зиммеля, даже во вполне модернистской традиции присутствуют признаки постмодерна.

Признаки постмодернистской социальной теории можно также обнаружить у критиков теории модерна в рамках социологической теории. Как отмечают неко­торые ученые (Antonio, 1991; Best and Kellner, 1991; Smart, 1993), ключевая пози­ция представлена Ч. Райтом Миллзом (Mills, 1959). Во-первых, Миллз на самом деле использовал термин «постмодерн» для описания следующей за Просвеще­нием эпохи, в которую мы вступали: «Мы находимся в конце так называемой эпо­хи модерна.... За эпохой модерна следует период постмодерна» (Mills, 1959, р. 165-166). Во-вторых, он был суровым критиком модернистской «большой тео-рии» социологии, особенно в том виде, в каком это осуществлялось Толкоттом Парсонсом. В-третьих, Миллз одобрял социальную и нравственную вовлеченность социологии. Говоря его языком, он стремился к социологии, связывавшей широ­кие общественные проблемы с конкретными личными.

Несмотря на то что в творчестве Зиммеля и Миллза (и многих других) при­сутствуют признаки постмодернистской социальной теории, саму эту теорию мы обнаруживаем не здесь. Например, Бест и Келлнер утверждают, что Миллз «в весь­ма значительной степени является модернистом, если принимать во внимание его широкие социологические обобщения, тотализирующие социологические и исто­рические обзоры и веру в силу социологического воображения в деле понимания социальной реальности и изменения общества» (Best and Kellner, 1991, p. 8).

Принимая во внимание описанные общие положения, перейдем теперь к бо­лее конкретному рассмотрению постмодернистской социальной теории. Мы по­знакомимся с некоторыми воззрениями двух крупнейших представителей пост­модернистской социальной теории - Фредрика Джеймсона и Жана Бодрийяра.

Постмодернизм иногда называют «всеядным», так как он стремится вобрать в себя все, что есть в культуре. Это направление в искусстве XX в. во многом связано с развитием средств массовой информации. Возникнув прежде всего как культура визуальная, постмодернизм в живописи, архитектуре, кинематографе, рекламе сосредоточился на моделировании действительности путем экспериментирования с искусственной реальностью – видеоклипами, компьютерными играми. Эти принципы работы со знаками культуры постепенно вошли и в другие сферы.

Теория постмодернизма начала складываться в 1970-е гг. в философских кругах США. Наибольшее влияние на эстетику постмодернизма оказали идеи французских постструктуралистов (Ж. Лакана, Ж. Дерриды, Ж. Делёза, Ж. Бодрийяра, Р. Барта и др.). В основу постмодернистской эстетики легла идея постструктуралистов о «мире как тексте». Это тезис многих работ Ж. Дерриды, который полагал, что текст – это карта, имеющая свои дороги и их невидимые ответвления, подземные пути и так далее.

Жак Деррида (1930-2004) – французский философ, представитель постструктурализма, постмодернизма. Основные работы: «Философские маргиналии» (1972), «Шпоры. Стили Ницше» (1978), «Почтовая открытка. От Сократа к Фрейду и далее» (1980), «Ухо другого» (1982).

Деррида ввел в постмодернистскую эстетику понятие «деконструкция», в процессе которой как бы повторяется путь строительства и разрушения Вавилонской башни, ее результат – смешение языков, жанров, стилей литературы, архитектуры, живописи, театра, кинематографа, разрушение границ между ними. Речь идет об изобретении нового мира на фоне усталости и исчерпанности уже не работающих деконструируемых структур. Основные объекты деконструкции – знак, письмо, речь, текст, контекст, чтение, метафора, бессознательное и др.

Постмодернизм как эстетическое направление окончательно оформился в 1979 г. с появлением «Йельского манифеста» – сборника научных статей Ж. Дерриды, П. де Мана, X. Блума, Дж. Хартмана и Дж. X. Миллера, вышедшего в 1979 г. Помимо Йельской школы – самого влиятельного направления в американском постмодернизме, выделяются «герменевтическое направление» (У. Спейнос), «левый деконструктивизм» (Дж. Бренкман, М. Рьян и др.), «феминистская критика» (Б. Джонсон, Ю. Кристева) и др.

Большой вклад в осмысление феномена постмодернизма внесли такие ученые, как Ч. Дженкс, И. Хассан, Ж. – Ф. Лиотар, У. Эко, М. Фуко, Ф. Джеймсон и др. Американский исследователь И. Хассан выделяет следующие признаки постмодернизма: 1) неопределенность, включающую все виды неясностей, двусмысленностей, перестановок; 2) фрагментарность; художник-постмодернист предпочитает коллаж, монтаж, используя готовый или расчлененный литературный текст; 3) деканонизация всех канонов и официальных условностей; 4) усиление «стирания личности», подчеркивание множественности «Я»; 5) непредставимое, непредставляемое, ирреалистичность; 6) иронию; 7) изменение жанров, порождающее неясные формы; 8) карнавализацию, перформанс: «веселую относительность» предметов, участие в «диком беспорядке» жизни; 9) конструктивизм – «постмодернизм конструирует реальность».

Вокруг постмодернизма возникли научные споры, в которых исследователи стремились глубже выявить природу постмодернистской культуры. Согласно Ю. Хабермасу, постмодернизм – это символ постиндустриальных обществ, когда искусство отдаляется от жизни, превращаясь в автономную зону существования человеческого духа. С точки зрения других ученых, постмодернизм представляет новую фазу в развитии модернизма (Ж. – Ф. Лиотар); эстетику замены усталых художественных форм на новые (П. Кавека).

Характеризуя современный постмодернизм, У. Эко подчеркивает, что для него характерны осознанная цитатность, ирония, игра, развлекательность и одновременно сверхэрудированность, использование кодов как массового, так и элитарного искусства, ориентация на множественность интерпретаций текста.

Умберто Эко (р. 1932) – итальянский семиотик, культуролог, историк средневековой литературы, писатель, оказавший значительное влияние на развитие постмодернистской эстетики. Создал теорию возрождения сюжета под видом цитирования других сюжетов, их иронического переосмысления, сочетания проблемности и занимательности. Символом культуры и мироздания Эко считает лабиринт.

Постмодернистское искусство обращено и к массовой, и к высокоинтеллектуальной аудитории («принцип гибридности»). При этом постмодернизм сознательно отвергает всякие правила и ограничения, выработанные предшествующей культурной традицией. В своих произведениях постмодернисты выявляют господствующие в обществе импульсы коллективного бессознательного (то есть совокупности наследуемых людьми универсальных неосознаваемых психических структур, архетипов, образов, передаваемых от поколения к поколению), не зависящего от рационального содержания социально-исторического процесса («шизоанализ»). Неслучайно Ж. Делёз называет художников «клиницистами цивилизации».

Повышенный интерес вызывает у постмодернистов цитатная природа языка массовой культуры. Эта черта постмодернистского искусства дала повод для утверждения мнения о неоригинальности, вторичности этого направления. Однако крупнейший идеолог этого направления Р. Барт указывал, что степень оригинальности – это степень свободы варьирования многообразных элементов.

Так, в творчестве Д. А. Пригова постмодернистской деконструкции подвергается язык штампов официальной пропаганды и литературных клише, воспроизводятся характерные черты идеологии тоталитарного строя в преувеличенно-оглупленном виде. Иронический эффект усиливают банальность рифм, корявость стиля в контрасте с «высоким пафосом» стиха.

Дмитрий Александрович Пригов (1940-2007) – русский поэт, художник-график, один из лидеров русского «неофициального искусства». Закончил Московское высшее художественно-промышленное училище по отделению скульптуры. С 1975 г. – член Союза художников СССР. С 1989 г. – участник московского Клуба авангардистов (КЛАВА). В 1986 г. был направлен на принудительное лечение в психиатрическую клинику, откуда был освобожден благодаря протестам деятелей культуры внутри страны (Б. А. Ахмадулина) и за рубежом. На родине начал публиковаться только во времена перестройки, с 1989 г. С 1990 г. – член Союза писателей СССР. Лауреат Пушкинской премии Фонда Альфреда Тепфера (1993).

Пристрастие к цитатному совмещению несовместимого в целом отличает многие крупнейшие произведения постмодернизма. Перенасыщенность цитатами характерна для поздних произведений В. В. Набокова. Повествователем в романе «Ада, или Страсть. Семейная хроника» (1970) выступает старый писатель, записывающий свои воспоминания в 90-летнем возрасте. Временами в текст врывается некое «Я», местами на полях сделаны пометки Адой, вероятно читающей рукопись.

Герой романа Х. Кортасара «Игра в классики» (1963) аргентинец Орасио Оливейра сам предстает своеобразной «цитатой» из русского романа о лишнем человеке. В роман М. Кундеры «Бессмертие» встроены «записи» бесед И. В. Гёте с Э. Хемингуэем.

Милан Кундера (р. 1929) – один из наиболее «читаемых» прозаиков рубежа XX-XXI вв., родился в Чехословакии в 1929 г. в семье известного музыковеда. В 1948 г. Кундера уехал из родного Брно в Прагу. Поступил в Пражский университет. По-настоящему заявил о себе в литературе только в 1959 г., написав одну из новелл сборника «Смешнаялюбовь». В 1967 г появляется его первый роман «Шутка». Кундеру заносят в «черные списки» вскоре после вторжения советских войск в Чехословакию в 1968 г. В это время он пишет «Жизнь не здесь» (1973), «Вальс на прощание» (1976). Летом 1975 г. эмигрирует во Францию. В 1979 г. публикует «Книгу смеха и забвения». В 1990-е гг. начал писать прозу на французском (романы «Неспешность», «Подлинность», «Неведение»). Крупнейшие произведения: «Невыносимаялегкость бытия» (1982); «Бессмертие» (1993).

| |

как рефлексия на современную культуру .

Описанные изменения в мировосприятии и мировоззрении начали происходить в сознании людей на стыке шестидесятых-семидесятых годов ХХ века. Они далеко не сразу были осмыслены теоретически и обозначены в качестве постмодернистских.

Эти изменения в духовной культуре вполне соотносятся с целым рядом социальных процессов, в первую очередь с переходом экономически развитых стран от индустриального общества к постиндустриальному или информационному обществу. В качестве особо значимых можно выделить и ряд социально-политических событий 1968 года, в первую очередь во Франции, которые продемонстрировали окончательное разочарование в возможности насильственного переустройства мира согласно “великим историческим проектам”. Рубеж 60-70-ых гг. был ознаменован также появлением и распространением новых форм и стилей в искусстве, которые сначала и были названы постмодернизмом.Культура постмодернизма нашла своё отражение в особом мировоззрении, представленном в широком круге культурологических, литературных и искусствоведческих теорий, авторы которых попытались выразить основные тенденции в социального развития. Происходящие изменения в политике, науке, технике, искусстве, литературе не могли остаться и вне поля зрения философии: во Франции возникло новое направление, получившее название постструктурализма, в рамках которого были разработаны основные категории, впоследствии ставшие теоретической базой постмодернистской философии.

Философы-постструктуралисты пытаются понять то новое, что происходит в культуре в целом в связи со становлением информационного общества, а поскольку новая культурная ситуация вначале выражает себя именно в искусстве (оно становится испытательным полигоном), то закономерно обращение философии к анализу искусства, которое оказывается моделью для понимания культурных изменений.

Непосредственно под философией постмодернизма предлагается понимать совокупность различных теорий, получивших распространение в конце ХХ века, в которых теоретически осмысляется постмодернистское мировоззрение. Эти теории ставят перед собой задачи критики принципов классического рационализма, интерпретации процессов, происходящих в современном обществе, разработки основ нового мировоззрения, которое могло бы способствовать преодолению кризисных явлений в культуре, возникших в результате внедрения модернистских проектов.

В философской литературе существует ряд работ, авторы которых обнаруживают параллели между постмодернистским мировоззрением и технологическими новациями в информационной деятельности . Среди них в первую очередь следует выделить работу Ж.-Ф. Лиотара "Состояние постмодерна" (1979 г.), в которой впервые было заявлено о том, что вступление культуры развитых стран в эпоху Постмодерна связано именно со становлением постиндустриального или информационного общества. Проблема оценки роли и места информационных технологий в современном обществе выносится в центр внимания и других представителей постструктуралистской мысли, среди которых можно выделить Ж. Бодрийяра, Ж. Делеза и Ф. Гваттари, У. Эко.

Искусство как модель культуры . Постмодернизм как явление культуры, по общему мнению, заявил о себе вначале в сфере искусства, и лишь потом обнаружили его преломление в различных сферах человеческой деятельности. Поэтому воззрения на искусство У. Эко, Ж.-Ф. Лиотара, Ж. Бодрийара, Ж. Делеза, И. Хассана, Ж. Деррида и некоторых других современных философов позволяют понять не только сферу художественного, но в целом своеобразие постмодернистской ситуации и ее преломление в различных областях человеческой деятельности.

Мироощущение постмодернизма нашло свое воплощение в искусстве, в рамках которого оно впервые возникло, а затем им же пропагандировалось, выражалось и генерировалось. Многие черты, присущие постмодернистскому искусству, характеризуют не столько его, сколько общую культурную парадигму современности. Именно в этом ключе следует рассматривать обобщающую классификацию основных черт постмодернистского искусства. Постмодернизм, с одной стороны, впитал в себя некоторые приемы массовой культуры, с другой - отверг ее с тем, чтобы снять дистанцию между массовой и элитарной культурами, характерную для модернистской эстетики и модернистских теорий искусства.

Разработка категориального аппарата для исследования постмодернистской ситуации. Как уже было отмечено, становление постмодернистской культуры и постмодернистского мировоззрения связано с внедрением электронных информационных технологий – наиболее значительным событием, коренным и глобальным образом затронувшим все сферы жизнедеятельности в последние десятилетия. Философия постмодернизма представляет собой не просто эклектические концепции, а является попыткой понимания и рефлексии происходящих в обществе и культуре изменений. Постмодернистская философия находит средства, с помошью которых обосновывается характеристика культуры сегодняшнего информационного общества. Ключевые категории постструктуралистской философии – это инструмент для анализа культуры постмодернизма.как культуры информационного общества, причём каждый из философов предлагает особые средства для понимания новой культурной ситуации .

Текст и его деконструкция. Основным объектом постмодернизма является Текст, текст с большой буквы, текст сам по себе. Все, что считалось традиционно важным в сфере гуманитарного знания: отраженная в нем действительность, позиция автора и воздействие на нее различных культурных систем постмодернизмом считается предельной наивностью, унаследованных от старых эпох. Текст – это стерильный продукт, очищенный от реальности, поскольку для человека, сформированного культурой, подлинной реальностью является не сама действительность, а тот или иной культурный текст. Когда человеку кажется, что он мыслит и поступает в соответствии с действительностью, на самом деле в нем действует тот или иной культурный текст.

Постмодернизм открыто признает, что текст не отражает реальности, а творит иную знаковую реальность, точнее множество условных реальностей.

Ж.Деррида вводит понятие «деконструкции» как особой техники анализа текста. Предложенная Деррида «деконструкция» - «деструкция-реконструкция» текста подразумевает его фундаментальную «разборку» на элементарные формы во всех планах: композиционном, сюжетном, стилистическом, психологическом и последующую «сборку» - интерпретацию, выявляющую в нем то, что внесено в этот текст конкретным контекстом его создания, желанием его создателя и то, что сам его автор не видит или о чем старается умолчать, но что обнаруживает себя как «след» дискурса власти. Становятся особо важными в тексте не структурируемые его элементы, а то уникальное и несистемное, что реализовалось в тексте внесознательно и понимается интуитивно.

Плюрализм и отрицание структурности. Власть обнаруживается не только в отношениях между людьми, но и в организации самого текста: в законодательности разума, в логоцентризме и представлении об универсальности новоевропейской метафизической и научной традиции. Во всём этом видится проявление «воли к власти», которая, предлагая универсальные объяснительные принципы и каноны, манипулирует сознанием человека. Объективность, логичность, верифицируемость научного познания рассматриваются как фикция и симулакр, порожденные опорой на авторитет, выступающий как власть. Однако постмодернистская философия не предлагает путей преодоления этой традиции и не противопоставляет ей ничего, кроме попыток «деконструктивной» переинтерпретации. Философский постмодернизм, как и экзистенциализм, пытается противопоставить метафизике и науке культуру, понимаемую как свободная стихия творчества и игры. Фундаментальным для осмысления постмодернизма становится принцип плюрализма, из него вытекают такие производные его характеристики как фрагментарность, децентрация, изменчивость, контекстуальность, неопределенность, ирония, симуляция.

Метанарратив. Лиотар ввёл это понятие, обозначающее «великое повествование», для характеристики проекта Модерна. Под «великими повествованиями» он понимает главные идеи человечества: идею прогресса, эмансипацию личности, представление Просвещения о знании как средстве установления всеобщего. Перечисленные нарративы подобно мифам в традиционном обществе обосновывали существование определённых общественных институтов, социально-политические практик, законодательств, норм морали, способов мышления. Лиотар считает основной характеристикой постмодерна утрату метанарративами современности законодательной силы.

Дискурс. М.Фуко использовал понятие дискурса. как социально обусловленной системы речи и действия, включающей в себя различные формы высказываний, а также способы и правила обоснования этих высказываний, принятые в конкретном социокультурном пространстве и опирающиеся на господствующие властные отношения. В понятии дискурса фиксируется неразрывность текста, техники и власти. Виртуальная среда может рассматриваться как специфическая форма дискурса постмодерного мира. У М.Фуко власть не соотносится лишь с проблемой государства и общества, она пронизывает собой всю систему отношений между людьми. Власть, знание, информация, коммуникация объединены в дискурсе постмодернизма. Общество и культура предстают как поле тотального проявления отношений «власть - подчинение»; власть реализуется и как воля к доминированию, и как стремление к упорядоченности, и структурированности. Согласно М.Фуко, власть реализует себя на всех уровнях взаимоотношений - от политической государственной доктрины до конкретной коммуникативной ситуации. Свою конкретную задачу
философы-постструктуралисты видят в выявлении этой реализации власти и противопоставлении ей множественности и уникальности.

«Симулякр» и симуляция. В работах Ж. Бодрийара анализируется целый спектр кризисных явлений, происходящих в культуре ХХ века и затрагивающих все сферы духовной и практической деятельности человека - экономику, политику, производство, религию, психологию, искусство. Многие особенности современной культуры Бодрийар выводит из концепции симулякров, под которыми он понимает образы, поглощающие, вытесняющие реальность. Симулякры, по мнению автора, возникают лишь на определенном этапе и превращают культуру в симулятивную.

Ирония. Средство спасения от тотальности власти и симуляции философам видится в иронии, которая становится для постструктуралистов единственным способом не попасть под воздействие тотальной симуляции современной культуры. Ирония понимается как индивидуальная практика, нацеленная на поиск собственного стиля существования. Именно в ироничном отношении к действительности видится возможность нейтрализации циничных попыток медиа-власти эпохи постмодерна реализовать модернистские по своей сути цели, используя при этом постмодернистские методы и технологии.

Ризома . Понятие «ризома» введено Ж.Делёзом и Ф.Гваттарри. Оно заимствовано ими из ботаники, где означает определенное строение корневой системы, характеризующейся отсутствием центрального стержневого корня и состоящей из множества хаотически переплетающихся, периодически отмирающих и регенерирующих, непредсказуемых в своем развитии побегов. Разработанная в трудах французских философов, в дальнейшем эта категория получила широкое распространение и стала одной из важнейших в постструктурализме. В самом широком смысле "ризома" может служить образом культуры Постмодерна, в котором отсутствует централизация, упорядоченность и симметрия. Авторы различают два типа культур, сосуществующих в наши дни, - «древесную» культуру и культуру «корневища» (ризомы). Первый тип культуры тяготеет к классическим образцам, символом может служить дерево, являющее собой образ мира. Воплощением «древесного» художественного мира служит книга. Это тип умирающий тип культуры. Современная культура - это культура «корневища», и она устремлена в будущее. Ее воплощением является постмодернистское искусство. Книга-«корневище» будет не калькой, а картой мира, в ней исчезнет смысловой центр. Культура ризомы будет реализовывать принципиально иной тип связей: все ее точки будут связаны между собой, но связи эти бесструктурны, множественны, запутаны, они то и дело неожиданно прерываются. Следует отметить, что действительно именно так создаются гипертексты в компьютерных сетях, когда каждый из пользователей вписывает свою версию и отсылает ее для дальнейшего наращивания другими пользователями.

Постмодернизм стоит в ряду течений, описывающих уникальность нашего переживания ситуации конца XX в., и дающих философскую оценку последних тенденций в развитии культуры.

В эпоху постмодернизма происходит эклектическая интеграция уже даже не видов искусства, а искусства и науки, философии, религии. Все это напоминает возврат к синкретизму, но на более высоком мировоззренческом уровне. Постмодернизм лишен стремления к исследованию глубинных проблем и процессов бытия, он стремится к простоте и ясности, к совмещению культурных эпох.

ПОСТМОДЕРН, ПОСТСОВРЕМЕННОСТЬ (лат. post - после и modemus - современный) - одно из основных понятий современной социологической теории, обозначающее отрезок исторического времени, хронологически начинающийся с периода подрыва основ индустриального строя и простирающийся в будущее.

Понятие “постмодерн” не имеет позитивного определения и возникло для обозначения периода, открывающегося с преодолением социального порядка, называемого “модернити”. Последним неоднократно обозначали самые разные исторические эпохи. Впервые термин “modemus” был использован христианскими теологами 5 в. для противопоставления новой исторической эпохи языческим обществам Средиземноморья (рассматривавшимся как “anticuus”) (подробнее см.: Turner В. S. Periodization and Politics m the Postmodem.- В кн.: Липег В. S. (ed.). Theories of Modernity and Postmodernity L, 1995, p. 3-5). Вторично понятие“модернити” было использовано в эпоху Просвещения для подчеркивания различий между формирующимся индустриальным строем и феодальными порядками; в этом случае к эпохе “модернити” оказались причислены европейские общества начиная с кон. 17 в. Некоторые авторы, напр. А. Тойнби, относили данную границу к последней четверти 14 столетия (см.; ToynbeeA. A Study of History, vol. VIII. L, 1954, p. 144).

Соответственно и понятие “постмодерн” применяется для подчеркивания разрыва человечества со ставшей традиционной эпохой; в силу этого оно не обладает внутренней хронологической определенностью и может использоваться исключительно широко. В научный оборот оно вошло в сер. 50-х гг. одновременно в различных сферах социальной теории. В 1939 А. Тойнби обозначил им этап, открытый окончанием 1-й мировой войны, а в 1946 отодвинул его границы далее в 19 в., назвав переломным моментом сер. 70-х гг. прошлого столетия. В 50-е гг. Ч. Райт Миллс и П. Дракер предпочли обозначить формирующееся социальноесостояние не как postmodemity, а как post-modem order (см.: Mills С. R. The Sociological Imagination. Harmondsworth, 1956, p. 184; Drucker P. F. The Landmarks of Tomorrow. N. Y, 1957, p. IX). В дальнейшем к понятию “постмодерн” обратились в связи с изучением культурологических и социально-психологических особенностей (напр., Л. Фидлер и Л. Мейер при анализе постмодернистских тенденций в искусстве и архитектуре, исследования И. Хассана и Ч. Дженкса, Ж. Ф. Лиотара и Ж. Бодрийара, заложивших основы постмодернистской психологии, теории языка и символических систем).

Периоды постмодерна и модернити в современной социологии рассматриваются как альтернативные. Черты, приписываемые эпохе модернити, напр. динамизм, схожи с характеристиками индустриального общества. Как отмечает А. Турен, модернити воспринимается как эпоха, “отрицающая саму идею общества, разрушающая ее и замещающая ее идеей постоянного социального изменения”, а “история модернити представляет собой историю медленного, но непрерывного нарастания разрыва между личностью, обществом и природой” (TouraineA. Critique de la modernitй. Р., 1992, p. 281,199). Динамизм, порожденный модернити, переносится и на описание периода постмодерна.

Постмодерн определяется как эпоха, характеризующаяся резким ростом культурного и социального многообразия, отходом от ранее господствовавшей унификации и от принципов чистой экономической целесообразности, возрастанием многовариантности прогресса, отказом от принципов массового социального действия, формированием новой системы стимулов и мотивов деятельности человека, замещением материальных ориентиров культурными и др. Современное производство трактуется как производство знаковых, или символических, а не материальных ценностей (подробнее см.: Baudrillard I. Fora Critique of the Political Economy of the Sign.- BaudrillardJ. Selected Writings. Cambr., 1996; Lash S., UrryJ. Economies of Signs and Space. L, 1994). Постмодерн воспринимается его сторонниками как постэкономическая эпоха, для которой характерны демассификация потребления и производства, преодоление фордизма и отход от форм индустриального производства. Важнейшей составляющей этой эпохи является преодоление редукции человека к простому элементу производства, которая была присуща индустриальному обществу. В этой связи постмодерн нередко определяется как состояние, где растет внутренняя свобода человека, преодолевается отчуждение и снижается его зависимость от хозяйственных и политических институтов.

Эпоха постмодерна отличается всемирным масштабом. Если эпоха модернити может рассматриваться как период “явного доминирования европейской культуры” (Heller A., Feher F. The Postmodem Political Condition. Cambr., 1988, p. 146,149), то постмодернити связывается с утратой европейским регионом доминирующих позиций в мировой экономике и политике, с отказом от идеи национального государства и выдвижением на первый план иных социокультурных моделей. Идея постмодерна встретила критику, в которой можно выделить три этапа.

На первом этапе (кон. 70-х и 1-я пол. 80-х гг.) неопределенный термин “постмодерн” начал замещаться еще более аморфным понятием “модернизация”. Постмодерн стал трактоваться как гипотетический строй, формирование которого будет связано с завершением процесса модернизации; перспективы же его оставались неясными.

На втором этапе (сер. 80-х гг.) происходит пересмотр содержания понятия “постмодерн”. Если ранее модернити и постмодерн считались двумя периодами в социальной эволюции (см.: KumarK. From Post-Industrial to Post-Modem Society New Theories of the Contemporary World. Oxf. -Cambr., 1995, p. 67), то позднее эти понятия стали взаимозаменяемыми. Это позволило ограничить период модернити периодом истории с сер. 17 по кон. 19 в., модернизм - третью 19 и 1-й пол. 20 в., а постмодерн с последними десятилетиями индустриального общества.

На третьем этапе происходит отказ от характеристики современного состояния как постмодерна. Так, Э. Гидденс предлатает заменить термин “постмодерн” понятием “радикализованной модернити”; Б. Смарт рассматривает постмодерн как реконституирование модерна. Многие социологи и философы вообще отказываются от понятия “постмодерн”. Так, 3. Бауман рассматривает современное общество не как постмодерн, а как самоценную модернити, как модернити-длясебя (modernity for itself). Логическим завершением этого процесса стало признание того, что “модернизм характеризуется незавершенностью модернизации, а постмодернизм в этом отношении более современен, чем модернизм как таковой” (Jameson F. Post-Modernism, or The Cultural Logic of Late Capitalism. L, 1992, p. 310).

Несмотря на свою противоречивость, концепции постмодерна оказали существенное влияние на социальную философию 2-й пол. 20 в.

Постмоде́рн - социологическая, историко-философская концепция восприятия мира в эпоху постиндустриализма, опирающаяся на недоверие к традиционным реалистическим концепциям, к истинности отражения реальности человеческими органами чувств.

Постмодернизм как специфическое явление в истории и социологии был выделен западными социологами в конце 1980-х гг. Понимание постмодернизма разработали французские философы-постструктуралисты: М. Фуко , Ж. Деррида , Ж.Бодрийяр , опираясь на концепцию о преобладании «страха и трепета» в менталитетежителя постиндустриальной цивилизации .

Постмодернисты выделили 4 основных вектора развития общественной жизни в период постиндустриализма :

1. Агностицизм (истина - это лингвистический феномен, сфера знаний - это языковые игры, истины - общепринятые суждения, а не отражение реальности).

2. Прагматизм (критерий интеллекта - успех, а выражение успеха в современном капиталистическом мире - это богатство).

3. Эклектизм (в стремлении не к истине, а к успеху возможно использование и смешение самых разных способов и методик, таким образом, лучшим отражением действительности становится коллаж, музейная коллекция).

4. Анархо-демократизм (непостижимость истины превращает любые объединения, включая государственные, в насилие над свободно мыслящей личностью).

В научном дискурсе намечается тенденция к размеживанию понятий Постмодерн и постмодернизм исходя из того, что Модерн - это то, что в восточноевропейской традиции (особенно в период СССР) принято называть Новое время (с его рационализмом и сциентизмом). Новейшее время с 1917 г. назвали Постмодерном потому, что в политику влились иррациональные составляющие европейской культуры (их анализировали Ницше и Шпенглер). Модернизм - это экстремистское отрицание мира Модерна (его апофеоз - консервативная революция, фашизм, нацизм), а постмодернизм - это не-экстремистское отрицание все того же Модерна. Отождествлять в этом контексте Модерн с модернизмом и Постмодерн с постмодернизмом нельзя. Также следует учесть, что в искусстве модернизма среди группы стилей есть и «модерн» (главным образом в дизайне и архитектуре), но его нельзя отождествлять с Модерном

Постмодерни́зм (фр. postmodernisme - после модернизма ) - термин, обозначающий структурно сходные явления в мировой общественной жизни и культуре второй половины XX века : он употребляется как для характеристики постнеклассического типа философствования, так и для комплекса стилей в художественном искусстве. Постмодерн - состояние современной культуры, включающее в себя своеобразную философскую позицию, до-постмодернистское искусство, а такжемассовую культуру этой эпохи .

История термина

В начале ХХ века классический тип мышления эпохи модерна меняется на неклассический, а в конце века - на постнеклассический. Для фиксирования ментальной специфики новой эпохи, которая кардинально отличалась от предшествующей, требуется новый термин. Современное состояние науки, культуры и общества в целом в 70-е годы прошлого века было охарактеризовано Ж.-Ф. Лиотаром как «состояние постмодерна». Зарождение постмодерна проходило в 60-70-е гг. ХХ века, оно связано и логически вытекает из процессов эпохи модерна как реакция на кризис её идей, а также на так называемую «смерть» супероснований: Бога (Ницше), автора (Барт), человека (гуманитарности).

Термин появляется в период Первой мировой вой­ны в работе Р. Панвица «Кризис европейской культуры» (1917). В 1934 году в своей книге «Антология испанской и латиноамериканской поэзии» литературовед Ф. де Онис применяет его для обозначения реакции на модернизм. В 1947 го­ду Арнольд Тойнби в книге «Постижение истории» придаёт постмодернизму культурологический смысл: постмодернизм символизирует ко­нец западного господства в религии и культуре .

Объявленным «началом» постмодернизма считают статью Лесли Фидлера, 1969, «Пересекайте границу, засыпайте рвы», демонстративно опубликованную в журнале Playboy. Американ­ский теолог Харви Кокс в своих работах начала 70-х годов, посвящённых проблемам религии в Латинской Америке, широко пользуется понятием «постмодернистская теоло­гия». Однако популярность термин «постмодернизм» обрёл благодаря Чарльзу Дженксу. В книге «Язык архитектуры постмодернизма» он отмечал, что хотя само это слово и приме­нялось в американской литературной критике 60-70-х го­дов для обозначения ультрамодернистских литературных экспериментов, автор придал ему принципиально иной смысл.

Постмодернизм означал отход от экстремизма и нигилизма неоавангарда, частичный возврат к традициям, акцент на коммуникативной роли архитектуры. Обосновы­вая свой антирационализм, антифункционализм и анти­конструктивизм в подходе к архитектуре, Ч. Дженкс наста­ивал на первичности в ней создания эстетизированного артефакта . Впоследствии происходит расширение содержания этого понятия с первоначально узкого определения новых тенденций в американской архитектуре и нового течения во французской философии (Ж. Деррида, Ж.-Ф. Лиотар) до определения, охватывающего начавшиеся в 60-70 годы процессы во всех областях культуры, включая феминистское и антирасистское движения.

Похожие статьи